После пробуждения. Глава 4. Живой или безжизненный.
(начало в предыдущих постах)
Время шло. Ничего не менялось. Мы продолжали идти по степи. Степь тоже не менялась. Впереди все также ковер из травы до самого горизонта. Ни леса впереди, ни возвышенности. Ничего нового.
— Как думаете, до ночи долго? — спросил я у спутников.
— Думаю, да, — ответил мужчина. — Когда я выбежал из лаборатории, то солнце было примерно в зените. Сейчас оно лишь на треть сдвинулось. А времени уже прошло прилично.
— То есть, получается либо просто сейчас световой день большой, либо сам по себе день стал больше? — задумчиво проговорил я.
— Возможно, — не оборачиваясь, ответил мужчина, так как он шел чуть впереди меня. Женщины же молчали. — Если второе, то опять возвращаемся к тому, что за катаклизм был, раз такие изменения. И как мы тогда смогли уцелеть.
— Кажется, что у лаборатории была своя собственная система энергии. Замкнутый контур. Возможно, что это как-то послужило защитой от опасности? — несколько неожиданно выдала медсестра.
— Давно вспомнила? — решил уточнить я.
— Нет, — помотала та головой. — Сейчас вместе с вами стала рассуждать, только мысленно. Кстати, раньше в сутках было 24 часа.
— Если честно, сейчас это нам мало что говорит, так как у нас нет возможности измерять время. А каждый из нас его воспринимает сугубо индивидуально. А на ощущения в таком вопросе не стоит полагаться, — заметил я, хотя сам и спрашивал про время.
— Тогда почему ты заговорил о том, сколько прошло времени? — удивилась медсестра.
— Есть мысль, что бедствие затронуло поверхность. Выжили лишь мы чудом. А вот подземные твари могли не только уцелеть, а еще и мутировать. Дневного света они могут бояться, а вот ночью могут и выбраться на поверхность. Предполагаю также, что происшествие случилось в светлое время суток, отсюда оно и закрепилось на генетическом уровне. Дескать, свет опасен, надо избегать, — предположил я.
— Ну ты и выдумщик, — передернув плечами, укоризненно сказала женщина в салатовом платье.
— Писатель однако, — хмыкнул я. — Было бы шикарное название для какой-нибудь нетленки: “Писатель в постапокалиптическом мире”. Было бы забавно, если бы не было все так горько и взаправду, — горько усмехнулся я. — Кто мог предполагать, что постапокалиптический мир будет такой… одновремено и наполненный жизнью и в тоже время безжизненный.
— Это почему? — спросил мужчина.
— Живой и безжизненный? — уточнил я.
— Да, — подтвердил он.
— Мир жив потому, что есть трава. Это значит, что планета дышит. Вероятнее всего, восстанавливается от удара. А безжиненна планета потому, что нет не только людей, но и животных.
— Возможно, что жизнь сохранилась под землей, — повторила мое предположение медсестра.
— Совершенно верно. Если это была волна, то она, всего скорей, прошла по поверхности и частично зацепила верхний слой земли. Вряд ли она ушла слишком вглубь. Отсюда я и думаю, что подземная жизнь могла уцелеть. Она же и помогла планете оправиться от удара, иначе это была бы пустынная и безжиненная планета. Сухая, потрескавшая земля, ни капли воды, даже не пустыня, — выразил я свои мысли.
— Тогда, как думаете, сколько мы проспали? — спросила женщина в салатовом платье.
— Не меньше тысячелетия, — предположил я. — Думаю, вряд ли больше. Наверное, лет триста ушло на восстановление природных циклов, то есть круговорт воды там и другие. Затем еще лет триста ушло на возрождение плодородия почвы, так как популяции животных, которые связаны с плодовитостью земли, тоже должны были восстановиться. Кроме того, у них могли быть генетические изменения, что тоже не способствовало быстрой рождаемости. Поначалу появлялось много дефектных особей и мутантов. Лет пятьдесят, я думаю, ушло на всю эту выбраковку. Хотя, в конечном итоге, будущее стало за мутантами, как более приспособленными к изменяющимся условиям. Когда же эти процессы вышли на нормальный уровень, тогда стала появляться трава. Правда, совсем другая, не та, которую мы знали, — рассказал я то, что думал по этому поводу.
— Интересно, — сказала женщина в салатовом платье. — Хорошая гипотеза. Тогда как думаешь, чего нам стоит ждать? Раз вы у нас писатель и умеете моделировать такие сценарии. Хотя то, что вы сказали, выглядит довольно правдоподобно.
— Можно предположить, что то, что мы видим, это все, что планета сумела сделать за прошедшее время. Волна катаклизма вместе с людскими постройками снесла и горы, то есть все сровняла под один уровень земли. Могли сохраниться разве что впадины, трещины и провалы. Правда, при восстановлении и они могли затянуться. Ожидать, что где-то появились хотя бы деревья, значит, ожидать очень многого, — предположил я.
— И что предлагаешь делать? — спросил мужчина.
Я посмотрел на небосвод. Спутники сделали тоже самое. Солнце такое же ослепляюще желтое, каким оно помнится, продолжало свой путь по небосводу. Кажется, оно еще немного прошло по своему пути. Значит, до наступления ночи у нас еще примерно столько же. Может, чуть больше.
— Я бы предложил всем сейчас остановиться на ночлег. Пусть сейчас и светло, но никто не знает, что ждет нас ночью. Вполне возможно, что нам впоследствии придется идти все темное время суток настороже и утром, а днем спать.
— Думаешь, что ночью могут проснуться хищники? — спросила женщина в салатовом платье.
— Вполне может быть, — подумал я и сказал. — Всякие черви, землеройки. Кто знает, как они изменились. В любом случае, в первую ночь нам лучше не спать, чтобы узнать, что нас ждет. Возвышенностей нет, как минимум, в пределах видимости, так что забраться и спрятаться, к сожалению, не получится, поэтому придется дежурить. И как-то надо найти способ отмерять время, чтобы дежурить примерно одинаково, ну или чтобы каждый смог хоть немного отдохнуть.
— Наверное, он прав, — согласилась медсестра. — И в том, что мы не знаем, что будет ночью, так и в том, что нам лучше всем поспать. Тем более, что при солнце все хорошо видать и пропустить что-то будет сложно. А вы что думаете? — обратилась она к остальным.
— Согласен, — немного подумав, кивнул мужчина. Женщина в салатовом платье просто кивнула. — Тогда остановимся прямо здесь. Это место не лучше и не хуже остальных.
Мы кивнули.
— Раз я предложил, то буду дежурить первым. Смотрим по небосводу и делим примерно на равные части. Когда примерно проходит время, будим следующего. Предлагаю, что дамы после меня, а ты замыкающим? — посмотрел я на мужчину, на что тот кивнул. — На закате, возможно, придется встать пораньше. Если что, давай поменяемся. — Мужчина задумался, но отрицательно покачал головой. — Тогда так и решим.
Я остался дежурить. Они легли спать. Когда солнце прошло четверть оставшегося пути, я разбудил медсестру и передал дежурство ей.
На земле оказалось спать неудобно, но было тепло, а потому я достаточно быстро уснул.
